Cpcfpu.org.ua — Путеводитель по Греции
У большинства слушателей греческая музыка ассоциируется с бузуки, так называется трехструнная лютня с длинным грифом и ладами, произошедшая, как и турецкий саз от византийской лютни тамбурас. Однако еще в начале XX в. на греческом материке музыканты, умеющие играть на бузуки, были наперечет. А вот на другом берегу Эгейского моря, в Смирне и Константинополе тогда же входили в моду музыкальные кафе, которыми владели и в которых трудились поварами, официантами и судомойками почти исключительно греки, евреи, армяне, славяне и даже кое-где цыгане. Музыку обеспечивали скрипач, цимбалист, игравший на сандури и (обычно женщина) вокалист — певец или певица, которые также щелкали кастаньетами и/или танцевали.
Стиль в этих кафе отличался вольностью и песенными импровизациями и стал называться кафеаман или аманёс — певцы часто повторяли с эстрады: «аман, аман», что, по-турецки, значит «увы» или «ох»; порой междометие бывало к месту, но чаще заполняло паузу, по ходу которой подыскивались более осмысленные слова для продолжения песни. Нетрудно видеть, что «оркестр» многочисленным не назвать, но как стиль аманёс подкупал изяществом и западал в душу, а от исполнителей требовалось немалое искусство и умение подражать центрально-азиатской манере пения.
Как величайшие мастера жанра прославились Андонис «Дальгас» Диамандидис («дальгас» значит «волна» — певец любил украшать свое пение переливами и фиоритурами); выросшая в Константинополе греческая еврейка Роза Эскенази, в неподражаемом голосе которой невинность сочеталась с чувственностью; ее современница и соперница Рита Абази из Смирны с более низким, хрипловатым и богатым оттенками голосом; Марика Папай-ика с острова Кос — она эмигрировала в Америку и сделала карьеру там; Агапиос Томбулис, музыкант армянского происхождения, игравший на тамбуре и уде; Димитрис «Салоникийё» Семене, скрипач из северной Македонии, объездивший с выступлениями все Средиземноморье. Уже краткий перечень известных исполнителей дает знать, сколь разнообразными и космополитичными были влияния, предшествовавшие зарождению «настоящей» ребетики.
Греко-турецкая война 1919-1922 гг. и ставший одним из ее следствий обмен населением 1923 г. стали ключевыми событиями в истории ребетики: Грецию захлестнула волна переселенцев и из миллиона с лишним малоазиатских греков многие осели в трущобных городках, выросших вокруг Афин, Пирея и Салоник. Музыканты стиля «кафе-аман», как и большинство беженцев, отличались куда более изощренными привычками, чем рядовые обыватели принявшей их страны; многие были хорошо образованы, читали ноты, сами сочиняли музыку и даже, еще в городах Малой Азии, самоорганизовывались в профсоюзы. Довольно упомянуть такого признанного сочинителя песен, как уроженец Смирны Вангелис Папазоглу, а другой композитор, Панайотис Тундас позднее руководил компанией звукозаписи «Каламбия Рекордз».
Однако не столь удачливые беженцы прозябали на обочине нового для них общества; многие и очень многие уезжали так поспешно, что лишились всего нажитого, а изгнанные из анатолийской глубинки, как правило, не знали греческого и говорили только по-турецки. Стремясь хоть ненадолго скрасить убожество своего быта, они нередко искали утешения в текё, унаследованных от Османской империи притонах, где курили гашиш, завсегдатаев заведения называли дервйсес (дервиши). Однако подобная, вроде бы смехотворная, карикатура на исламскую мистическую традицию вовсе не была такой низкопробной, как кажется, кстати, вышеупомянутое турецкое слово «харабати» произошло от арабо-персидского «харабат», как назывался суфийский квартал в персидском или афганском городе — «место, где ты будешь погублен, чтобы возродиться вновь» через участие в обрядах.
